В Лахти европейцы планировали выступить в разговоре с российским президентом Владимиром Путиным единым фронтом, открыто затрагивая важные темы. Председатель Еврокомиссии Жозе Мануэль Бароззу ратовал за открытость, прозрачность и единый подход. Речь должна была пойти о "новом энергетическом сотрудничестве". Экономика стран ЕС нуждается в газе и нефти - Россия же может предложить и то и другое.

Сотрудничество напрашивается само собой, а географическое соседство облегчает непосредственную связь между поставщиком и клиентом. Экономики Западной Европы достаточно крепки, чтобы заплатить за энергоресурсы ту цену, которая несколько дней назад стала в восемь раз больше, чем 10 лет назад.

Никаких проблем? Было бы неплохо. Существует Энергетическая хартия, вступившая в силу почти десятилетие назад. Россия поставила под ней свою подпись, но ратифицировать не торопится. Об этом нечего и говорить, намекает она: в России не будет конкуренции, природные ресурсы - это стратегическое богатство страны. Западные концерны могут покупать доли, но контроль останется за русскими. Что это означает? А то, что затраты будут поделены, а полномочия, позволяющие распоряжаться, - нет. Ангела Меркель сколь угодно долго, используя все свое красноречие, может добиваться от Москвы подписи - Путин и не подумает достать ручку.

Российский президент расставляет сети. Одна из них называется "Штокман", находится в Баренцевом море и является, вероятно, самым богатым месторождением газа, которое только предстоит разработать. Этим будет заниматься "Газпром", государственный монополист, который потом пустит газ Штокмановского месторождения по Балтийскому газопроводу; его должны получить не американцы, а европейцы. Они могут - и должны - участвовать в разработке, то есть инвестировать в технические работы, осознавая при этом всю долю риска; за это на протяжении 50 лет государственный концерн будет продавать продукцию только им. Если в "Газпроме" будут говорить на английском, это будет называться ситуацией обоюдного выигрыша (win-win-situation).

Европейцы надеются на то, что это словосочетание относится непосредственно к ним; они переводят его как "энергетическая безопасность". Что ж, может быть, ведь Балтийский газопровод пройдет от Петербурга до Грайфсвальда. Но кто будет сидеть на запорном вентиле? "Газпром". А кто будет закручивать этот вентиль, если на другом конце будет наблюдаться политическая строптивость? Об этом лучше спросить у Киева.

Приветствуются лишь дружественные жесты. Если европейцы начинают говорить с Путиным и его людьми "каким-то не таким тоном", у них внезапно начинается странная болезнь горла. Они начинают хрипеть на словах "чеченская война". Они теряют голос, когда такие организации гражданского общества, как Amnesty International, Human Rights Watch или "Врачи без границ", не могут больше осуществлять свою деятельность, поскольку не поспевают за всеми бюрократическими тонкостями нового закона о неправительственных организациях (НПО) - по сути, весьма каверзного. Они не пытаются даже шепотом говорить о том, что кусочек за кусочком тает свобода слова, либо посредством присоединения СМИ к империи "Газпрома" - стратегического энергетического партнера, либо посредством криминальных действий.

Да, это скандал, что убийство независимой журналистки (Путин считает - не слишком влиятельной персоны) рассматривается лишь как криминал, а не как преступление с политической подоплекой и последствиями, затронувшими все общество. Да, это скандал, что российский президент, которого директор газопровода, бывший бундесканцлер Герхард Шредер назвал "демократом чистой воды", наложил санкции на Грузию из-за ее ориентации на Запад. При этом предпринять то же самое в отношении Северной Кореи Москва не намерена. А санкции коснулись не только самой Грузии, но и грузин, которые живут в России. Их депортируют, даже университеты в таком либеральном городе, как Томск, выборочно принимают грузинских студентов; но это все внутренние дела России. С газом и нефтью они, конечно, не имеют ничего общего.